Потерянная душа

Малоизвестный парфюм дома Jean Patou PanAme de Patou (2001) при знакомстве может смутить трансформацией полноценного аромата в функциональный косметический. Красивые роза и пион с бергамотом и грушей, соединившись с липовым цветом, способны напомнить о… лаке для волос. Однако, это всего лишь вариант не самых удачных погоды и раскрытия.

PanAme de Patou идет прохладная осень. Гладкий парфюм, без странностей, показывает все негромко и неторопливо. Персиковую часть славных шипров 20го века, белые цветки жасмина без свежести и индола, веточки липы, грушевый сок. Воспоминания о липовой аллее, старом саде, плетеной мебели и бочке с домашним алкоголем. Крепкий липовый чай делает композицию слегка задиристой. Самое время – подумать над названием аромата. Он – о контрастной, экзотической Панаме – или о незнакомой стороне души. Понимаем ли мы себя?

Сандалово-мшистый дракончик из базы осенью спит, а на его месте видны стволы старых деревьев. PanAme рассказывает другую сказку, о хрустальных туфельках и сизом тумане. Сложно предположить, сколько нашлось бы ценителей этой работы Жан-Мишеля Дюрье, если бы ее перевыпустили в изначальном виде, – но тем, кто парфюмерию изучает, наверняка интересно увидеть мост от цветочных и фруктовых шипров в (обманчиво) свежий и девичий парфюм.

A lost soul

A little-known Jean Patou’ perfume PanAme de Patou (2001) might confuse us by its possible transformation into a functional cosmetic fragrance. A beautiful rose and peony with bergamot and pear, combined with linden blossom, are able to recall the hairspray. Luckily, this is just an option, because of not the most successful weather and disclosure.

PanAme de Patou looks good at a cool autumn. Smooth perfume, without any oddities, shows everything quietly and leisurely. The peach part of the glorious chypres of the 20th century, white jasmine flowers without freshness and indole, linden twigs, pear juice. Memories of a linden alley, an old garden, wicker furniture and a barrel of homemade alcohol. Strong linden tea makes the composition slightly cocky. This is the time to think about the name of the fragrance. Is it about contrasting, exotic Panama – or the unfamiliar side of our soul. Do we understand ourselves well?

A sandalwood-mossy dragon from the base sleeps in the fall, too, and in its place the old trees are visible. PanAme tells another tale about glass slippers and blue fog. It’s difficult to guess, how many connoisseurs of this Jean-Michel Duriez’ work would have been found if PanAme de Patou had been reissued in its original form, but those who study perfumery would probably be interested to see this bridge from floral and fruity chypres to a (deceptively) fresh and girlish perfume.